"Три Дня Весны"
Машина шуршит колёсами по гравийной дорожке, делает разворот и останавливается у парадного крыльца. Я, и до того отчаянно крутившая головой и глазевшая по сторонам, вовсе замираю от восторга. Здесь великолепно!
Что поделаешь – я до сих пор не избавилась от привычки разглядывать «примечательности» и бурно радоваться хорошему и необычному. Я и у себя дома-то, бывает, словно впервые замечаю давно известные места и не перестаю удивляться. А уж здесь…
Огромный замок с красными черепичными крышами, башенки, окна в два этажа, роскошный парк с озером, цветущие кустарники и вьющиеся розы, какие-то немыслимые деревья…
- Добро пожаловать в моё родовое гнездо!
Это Робер. Он, собственно, и привёз нас сюда. Рыжий, высокий, зеленоглазый, он удивительно похож на своего, жившего 200 лет назад, предка.
Открываю дверцу и спускаю ноги на гравий. Машина для меня низковата, сама бы я себе такую не купила. Но это так, размышления мимо темы.
Всё верно – на крыше чёрной, глянцевой, низкой машины неизвестной мне марки – тёмно-синяя гелиобатарея. То-то двигатель не очень сильно шумел. Не бензиновый он. Впрочем, на то и мир-Альфа, чтобы не наступать на наши исторические грабли. Тельпе тоже выбирается из машины. Собственно, это была его идея – побывать в замке. Историю BatB он услышал от меня, но с Робером знаком давно. По-моему, у Финвионов есть друзья во всех концах света. Тельпе – эльда. Высоченный, черноволосый, синеглазый, с фигурой гимнаста и ладонями пианиста. Красавец!
Кажется, я выгляжу рядом с ним довольно забавно. Нен-риль А-лас-си-эн. Да. Именно так меня чаще всего называют во всех ветвях Объединённого Мира. Хотя «всех» - это я слегка преувеличиваю. На Альфе я вообще впервые. Про Косинус или Эльфалабэль нечего и говорить. Но, тем не менее, зовусь я чаще всего именно так.
Средний аданский рост, мордочка и фигура подростка (в моём-то возрасте! Но факт – это так), любопытные серо-зелёные глаза и двухцветная коса аж до колена. Вырастить такую мне удалось впервые в жизни. Мешает, конечно, но срезать её я вовсе не собираюсь.
На указательном пальце правой руки – серебряное кольцо с алым камнем. Увидев его, Робер улыбнулся. Ещё бы: кольцо сделано в форме розы. Это я не нарочно: колечко я ношу несколько лет, и купила его ещё до того, как роза и Beauty and the Beast стали для меня что-нибудь значить.
На третьем пальце левой руки – серебряное колечко с искрящимся алмазом –фианитом. У моего адана есть точно такое же, только побольше. Меж собой мы зовём эти камешки фЕанитами, через «е». А всё потому, что это в Союзе технологию изготовления искусственных алмазов разрабатывал Физический Институт Академии Наук. А за 17 000 лет до этого – сам Феанаро.
Ловлю взглядом приметную аллею старых кипарисов. Те самые… Воздух полон ароматами весны и дождя, а у меня до сих пор слегка кружится голова после Тропы. Для телепортации по-феанорски нужно пройти ревущий туннель, в котором далеко не каждый почувствует себя легко и уютно. Впрочем, длина такого туннеля обычно не больше десятка-другого шагов, а внутри одного времени – и вовсе всего ничего.
Подхватываем свои невеликие сумки и шагаем вслед за оглянувшимся Робером. Я планирую провести здесь ровно три дня.
Разглядываю витражи. Тоже те самые. Робер замечает это и улыбается:
- Их сделал мой дед. Да, сам лично. Мы, конечно, никакие не короли, но он почему-то решил изобразить Эглантена в образе эдакого средневекового монарха. Мантия, скипетр, корона… Но, тем не менее, очень впечатляет.
Действительно, впечатляет. Замедляю шаг, всматриваюсь в узорные стёкла.
Меня интересует история; а вот Тельпе, по-моему, больше технология изготовления и способ воплощения образа. Он всё-таки нолдо, против этого не попрёшь. Да и ни к чему.
- Сейчас в замке ремонт, - продолжает Робер, распахивая перед нами тяжёлую дверную створку. Дверные ручки в форме львиных морд – массивные, бронзовые. – А потому здесь сейчас немного разгром и мы пока не живём. Но цель ремонта – подновить обветшавшее. Всё сохранится, как было!
Это не ностальгия, а глубокое убеждение. Роберу чуть за 30, но вот побывал он… почти всюду, даже в Валандоре. А за своё «гнездо» держится крепко.
Я бы, например, в Валандор отправиться не решилась. По крайней мере, до тех пор, пока в спектре моей феа встречаются если и не дымные да зелёные полосы, так прозрачное пламя. Ничего хитрого: я просто боюсь.
Робер ступает чуть слышно, я, опять же, по старой привычке, топаю – значит, волнуюсь; эльда движется абсолютно бесшумно. Эх, сюда бы моего адана! Какая всё-таки красота!
Конечно, я бывала в замках и прежде, но то всегда были музеи, а здесь… Так и представляю Эглантена, осторожно спускающегося по этой вот лестнице на мягких кошачьих лапах.
Ремонтом охвачено всё Восточное Крыло. Стены в зелёной реставрационной сетке, леса под самый потолок, шум и стук, аккуратный, но неумолчный. А ещё воняет штукатуркой и краской.
Работами руководит всемирно известный мастер Джордани, от замка координирует Когсворт. Я не ослышалась: Когсворт. Потомственный дворецкий. Правнук того самого. И даже похож.
Ой, чую, кощеюшко, Тельпе будет на этой реставрации самое дальнее через полчаса. И носа оттуда не высунет до самого отъезда. Ну, не то чтобы совсем, но в основном. Впрочем, он нолдо. А это ой как много значит!
Моего адана бы сюда… Но он занят. Сессия у него. Впрочем, я всё одно ничего не пропущу – на то есть Тропа. А вот чтобы у Робера было несколько дней свободных – это большая удача. Это же мечта – побывать здесь, увидеть всё воочию! Так что огромное спасибо Тельпе.
В моей комнате высоченные расписные потолки, камин, огромное окно и тяжёлая старинная мебель. Впрочем, надобности в камине сейчас нет – весна, тепло, и даже батареи уже холодные. Котельной в замке нет, отопление тут организовано каким-то хитрым образом. Не знаю, как там оно раньше было, до Объединения, но сейчас в мире-Альфа полным-полно эльфийских вещей. Впрочем, у меня дома тоже.
Как оно там полагается? С дороги – в баню, а потом – поесть, и только после – дела. Бани, положим, нет, есть душевая кабина, но мне большего и не надо. На память отчего-то лезет весна 8-го года, перемёрзший водопровод, тяжёлые фляги с водой пресной и вода вонючая, техническая, сетевая. Стоп: это сейчас в замке водопровод, водонагреватель, всё путём, а попрежде-то воду снизу таскали, с колодцев. Ещё и поднимали наверняка на 3-й этаж. Значит, где-то здесь должен быть грузовой лифт.
Влезаю в чистую рубашку и джинсы, подплетаю влажную косу, закрепляю синей атласной лентой (ещё ардовская привычка) и иду вниз, в столовую. Не заблудилась – и то ладно.
Всё-таки Робер молодец! За длиннющим столом собирается уйма народу. Он, мы с Тельпе – гости дорогие, трое племянников – двое рыжих и один не-рыжий, персонал замка и команда реставраторов во главе с мастером Джордани. Точно: Тельпе, подтормаживая там, где встречаются чисто квенийские технические термины (которые надо переводить), уже расспрашивает о том, как ведутся работы. Джордани, кажется, впервые вживую видит эльда и немного растерян. Почему-то так ведут себя все, кто встречает эльфов в первый раз.
Простите мой французский… Да, это снова мои мысли. На самом деле здешняя речь – это не то парле-ву-франсе, которое знакомо в нашем мире-Бета. Это какая-то невообразимая интерлингва из английского, французского, итальянского и чего-то ещё. Вот так у них история повернулась.
Названия веток времени – мир-Альфа, мир-Бета, мир-Сигма – они, конечно, условны. Просто так удобнее. У эльдар классификация своя, но и там ветки называются по тенгвам. В основном.
Вот Земля-Бета и Арда – одно, одна ветка в разном времени. Альфа – другая ветка, там и география отличается, и ВФР не было. Революции, то есть. И ещё много чего.
Почему наш мир называется Бетой, а не Альфой, хотя началось всё именно здесь?
А вот почему.
Началось с путаницы. Сначала Альфой назвали Арду. Правда, очень быстро выяснилось, что временнАя ветка одна. Поэтому, чтобы не путать, где что, Арда осталась Ардой, и зовётся так до четырёхтысячного года до Рождества Христова. Бетой обобщённо зовётся всё от этой даты и до нынешнего времени, но чаще всего – верхняя доступная из Арды планка, то есть 21 век. Наше время.
Примерно в ту пору, когда освободилось имя первой буквы греческого алфавита, кому-то из Семёрки пришла мысль вывести постоянное устье Тропы в Валинор. Корабль достигал Закатного Берега за несколько дней, но кое-кто, видимо, решил ускорить процесс и почаще наведываться домой.
А Валандор – это, между прочим, и не совсем на земле. Сектор перехода в Атлантике довольно велик, но между собой Валандор и Винланд соотносятся совсем не так, как Северная Европа и Белерианд.
И, как это иногда бывает, кто-то что-то где-то напутал. Или, как я подозреваю, постарался Ауле. Точно не скажу – версий у этой истории десяток, и все рассказывают её по-разному. Но вышло так, что второе устье открылось не в Валандор, а в земной мир, почти во всём подобный Земле. Ему и досталось свободное название Альфа. И в нём точно так же, как и у Беты, есть несколько площадок с жёсткой привязкой времени. Правда, его история совершенно точно не менялась так, как это было с Бетой, и в нём никогда не было ни эльдалиэ, ни ноготрим, ни истории с сильмариллами.
Потому что, несмотря на сходство миров, люди и судьбы не повторяются.
Феанаро думает, что ветви миров растут от одного корня и образуют дерево, где-то имеют общий источник, корень, находящийся где-то во времени формирования Земли, а то и всей Солнечной Системы. Вычислить это сложно, причину расхождения ветвей – тем более.
Миры не дублируются и не повторяются, но общее меж ними остаётся. Сейчас, кроме Альфы и Беты, известны ещё шесть: Гамма, Дельта, Тау, Сигма, Косинус и Эльфалабэль. Их, миров, разумеется, не бесконечное множество. Скорее всего, считая Валандор и Карман Эльфалабэли, это всё: всего десятка.
Да, это - о мирах. Ещё на Земле-Бета есть многомерка. На одном и том же пространстве география идёт в нескольких разных вариантах. На Альфе многомерка тоже есть, но она там какая-то не такая. ВрЕменная, что ли. Посмотреть на события из 7-го измерения можно, а вот жить в дополнительной развёртке – нельзя. Да, на самом деле, и незачем.
Ладно, я отвлеклась. Кормят тут знатно. И ничего такого сверхэкзотического из не-европейской кухни. А ещё я рада была узнать, что кое-кто из персонала замка здесь поколениями те самые, из тех самых семейств. И вообще, чуднО как-то пить кофе из чашечки того самого сервиза, без щербинки, правда, но тоже когда-то разсуществлённой с одним из шестёрки детишек Поттс. Чашечки на вид одинаковые – сейчас. То есть – уже без личных особенностей, и не догадаться, кто же это был. Но всё одно немножечко жутковато.
После обеда Робер берёт на себя роль экскурсовода. В компаньоны он пригласил младшего не-рыжего племянника – Тристана, и мы бродили по замку до самого вечера.
Тельпе, против моих ожиданий, составил мне компанию. Впрочем, рассказ Робера был действительно чрезвычайно интересен.
Первым открытием была библиотека, огромная, как палуба океанского лайнера. Я сама под впечатлением до сих пор. И всё ловлю себя на мысли: смогла бы я поступить так же, окажись я на месте Белль?
Наверное, нет. Может быть, нет. А, впрочем, не знаю. В истории моей и моего адана бывало всякое, но такого… Так что лучше об этом не думать.
А ещё в библиотеке был портрет. Огромный, в пол-этажа высотой. Двоих старших не узнать было невозможно. Да, именно так: Эглантен и Изабелль. Но младшие… Младшие – это второе поколение, дети. Девочка-подросток Доротэ и мальчишки-погодки Лоран и Родери. Робер сказал, что имён у каждого было по 2-3, как у эльдар, и зваться они могли иногда как-нибудь ещё.
Оба – и Эглантен, и Изабелль – были в своих семьях единственными детьми. Зато теперь родня у графа Робера есть по всему миру-Альфа. А, судя по тому, как Тристан слушает рассказы Тельпе об эльфах – скоро кое-кто появится и в мире-Бета.
Здесь же, в библиотеке, есть и графский герб. Робер подтвердил мою догадку: Гербов два – золото на голубом и геральдический зверь: лев с рогами. Я не очень-то удивляюсь: навидалась я в Европе всяких старинных гербов.
Робер говорит тихонько: только не болтай об этом никому, а не то меня туристы замучают!
Прав он. Реальные истории просачиваются в иные ветви в виде сказок. Порой и вправду не отличить, где наш собственный вымысел, где весточка оттуда, где какие-то старинные дела. Феанаро называет этот эффект «шелестом листьев». Тропа объединяет ветви Древа Миров, но она, скорее всего, не единственный путь между ними. Просто о иных пока можно только предполагать. ?
Послезавтра мы с Тельпе уйдём Тропой, а Робер уедет на «Поларис». Это станция во внутренней Антарктиде, примерно там, где в мире-Бета расположен легендарный «Восток».
А сейчас остаётся любоваться расписными потолками огромных залов, богатейшей картинной галереей, оглядывать окрестности с Главной Башни.
Здесь красиво. Потрясающе красиво. Предгорья Альп, розовые в свете заходящего солнца скалы, хвойный лес, цветущие сады и свежевспаханные поля, аккуратные домики небольших городов.
В парке можно бродить часами. Он великолепен. Цветники леди Изабелль – фигурные клумбы, её любовь и забота. Солнечные часы. Кусты и деревья, подстриженные причудливым образом: слоны, жирафы, дракон и даже паровоз. Паровоз-то неспроста – в этом замке жил когда-то автор промышленного применения пара, начинавший с самоходной дровокольной машинки. Стоит упомянуть особо: КПД паровых машин Альфы – аж 25%!
Всё-таки удивительное дело! Хотя, конечно, никакая судьба здесь ни при чём. Но за два столетия, минувших с этого времени, во всём многочисленном семействе Лионелли не появилось ни одного негодяя или хотя бы никчёмного человека. Вот это я воистину считаю достойным продолжением «долго и счастливо»!
В том самом зале мы с Тельпе, хулиганы этакие, танцуем вальс. Мой друг-эльда включает кристаллитовый плейер, ловко разгоняет летучие колонки-антигравы по трём точкам купола, и мы, смеясь, проходим по залу два круга под музыку Штрауса. При наличии отсутствия подходящего костюма, то есть золотистого платья… У меня джинсы. Клетчатая рубашка и мягкие коричневые туфли без каблуков. Тельпе ничуть не наряднее, но нас это не заботит.
Я спрашиваю на гозанну: «А ты бы мог перенаправить вектор Тропы туда, двести лет тому?» Он отвечает: «Мог бы. Но не стану. Незачем». И я соглашаюсь: вправду незачем. Полюбуемся издалека.
Я, при моём-то росте, едва достаю Тельпе до плеча. Примерно так же, как рядом с Эглантеном выглядела Белль. Именно примерно – потому что Эглантен – Beast был куда шире и массивней, а Эглантен-человек – пониже ростом, в основном за счёт того, что убрались длинные кошачьи пятки.
Робер относится к нашему хулиганству снисходительно. В этом зале проводили торжества несколько поколений. И здесь же пять лет назад он сам праздновал свадьбу со своей любимой Орели.
Они были очень внимательны друг к другу. Они – Эглантен и Изабелль. И жили действительно долго и счастливо – а не так, как это часто бывало о ту пору. Родители Эглантена, граф Анри и графиня Луиза, прожили вместе меньше 10 лет. Похожая история была и с матерью Изабелль. Я вздрагиваю от этой мысли; всё-таки развитая медицина – великое дело. Да.
Но эти двое и вправду жили долго. Очень долго. И счастливо.
Тельпе спрашивает: поняли ли потом, что это было за превращение? Странный способ избавить от необщительности и вредности. И замок накрыло ни за что ни про что. И сама биология трансформации - та ещё загадка. Впрочем, если бы не… то не… и никогда… Но о вероятностных узлах и рисунке времени лучше расспрашивать Феанаро. И расспрошу как-нибудь, когда выпадет случай. А я так, чисто по-человечески: сердце горит при мысли о том, что тогда сделали с Эглантеном. И я ведь знаю о том, как он всегда, всегда потом боялся, что этот облик вернётся. Напрасно боялся: ИМХО, такие вещи необратимы.
Но этот его страх – то, о чём знали только свои. Тот факт, что Робер рассказал мне, ввёл в круг этих своих… Это кое о чём говорит.
Тельпе рассказывает, что эльдар известны три типа оборотней: майяр, гауры и Лутиэн.
Души у первых двух схожего типа, только гауры – они безмозглые. Майяр генерируют любой облик по желанию и добавляют его к своей сущности-душе. Гауры – это фактически звери-зомби. Лутиэн же…
О свое тётке Тельпе рассказывал особо. Мало того, что она умела меняться сама. Она ещё могла обратить другого в птичку, рыбку, зверушку, а после – вернуть обратно. Замечательное умение! Тельпе однажды испробовал его на собственной шкуре. Срочно нужно было завершить монтаж подводного оборудования, а проблемы были те же, что и всегда: декомпрессия, доставка воздуха и отчаянная нехватка времени.
Тельпе попросил помощи у Лутиэн – и обратился в нечто вроде рыбы-молота с двумя парами рук.
Работы были закончены вовремя, Тельпе, как полагается, обернулся обратно; да вот только после этой истории острые на язык курсанты с Беты прозвали его Ихтиандром.
И вот теперь нолдо размечтался о том, что, скажем, в космосе возможность обернуться вещью оказалась бы весьма полезной. И массогабариты меньше, и кислород почти не потребляешь, и кушать не обязательно. Прилетел на место и снова в эльда обратился. Красота!
Да, а всё дело в том, что Тропа до других планет не достаёт. Да и устье входа на такую – если бы достигала – лучше делать не в атмосфере, а вне. Со шлюзами с обеих сторон.
Тут уж – поди догадайся, что да как. В таких делах Робер не помощник.
Обсуждаем биологию превращений, и я упоминаю слово «биоформер». Тельпе настораживается, просит повторить.
Биоформер, биоформ, биоформирование. Термины из советской фантастики. И, пожалуй, характеризуют процесс лучше всего.
… Разумеется, про Робера, путешествие в замок и графов Лионелли ещё рассказывать и рассказывать. Столько всего! Но об этом – как-нибудь потом.
А сейчас, спустя неделю после возвращения с Альфы, Тельпе увлечённо работает над решением интереснейшей задачи. В саму историю он обещал не вмешиваться и даже не оставить ни малейшего намёка на то, что он этот «визит волшебницы» видит. Слово феаноринга твёрже камня, уж я-то знаю. Но в альтизмерениях у нужного узла времени уже стоят маячки и аппаратура, записи с которой позволят Эльдар раскрыть тайну биоформирования.
И я точно знаю, что первым примерить облик вещи рискнёт кто-то из команды Феанарионов.
Да, мир изменился. Мы узнали, что он много сложней и интересней, чем нам казалось прежде. Объединённый мир. Древо Миров. Ветви от одного корня. Может быть, точнее будет сказать – ствол, ветви и веточки.
Дико представить, что всё могло быть иначе. Что колоссальная мощь сильмариллов могла быть отброшена и позабыта. Что Землю-Арду-Бета могло смести атомной войной по воле безумных политиков, недостойных зваться вождями. Что над Семёркой могла навеки сомкнуться безмолвная вода Мандоса. Что мир когда-то мог барахтаться в бессмысленной коррупции, нищете, войне и расточительстве. Сегодня всё это кажется дурным сном.
Потому что всё это миновало и прошло, и осталось в несбывшемся.
А Тельпе… Тельпе-Тельперинкваро. Между прочим, он тот самый, кого синдар зовут – Келебримбор сын Куруфина.
Несколько терминов - для тех, кто не знаком с мифологией Толкиена:
Тельпе - Келебримбор, сын Куруфина. Ковал кольца эльфов, гномов, людей...
Финвионы - потомки Финвэ (отец Феанора, Финголфина и Финарфина)
Эльда - эльф
Аданский - человеческий
Фианит - искусственно выращенный алмаз
Феанаро - Феанор, создатель Сильмарилов
Нолдо - "разновидность" эльфов, склонных к ремеслам и изобретательству
Феа - дух, душа у эльфов
Квенийские - квенья - наречие эльфов
Тенгвы - буквы эльфийского алфавита
Валинор - остров Валар, где возраждались умершие в Арде эльфы.
Белерианд - местность в Арде, где правил Тингол
Ауле - валар, заведующий гномами, ремеслами и т.д.
Гозанна - "осанве" - мыслеречие эльфов
Майяр - по иерархии - чуть ниже валар, грубо говоря - маги (Гэндальф, Саурон, Саруман...)
Гауры - волколаки
Лутиэн - она и есть, возможно, первращала себя в летучую мышь, а Берена - в волколака
Феннарионы - "феаноринги" - потомки Фенаро (Феанора)
Семерка - семь сыновей Феанора
Мандос - место упокоения эльфов. Его хозяин - Намо
Синдар - "разновидность" эльфов, народ Тингола
